С балкона Трумэна открывался вид на юго-западный угол лужайки, где подрастал огород. Для меня это было удивительное зрелище – миниатюрный Эдем в процессе становления. Спирали молодых усиков и полувзрослых побегов, едва поднявшиеся над землей стрелки лука и морковная ботва, плотно-зеленые пятна шпината с ярко-красными и желтыми цветами по краям. Мы выращивали еду.

В конце июня та самая первая команда огородников из начальной школы «Бэнкрофт» присоединилась ко мне на первом сборе урожая – постоять на коленях в грязи, поотрывать листья салата и стручки гороха от стеблей. На этот раз детей развлекал щенок Бо, большой любитель огорода. Бо прыгал вокруг деревьев, а потом растягивался кверху животом на солнце между грядками.

В тот день Сэм и школьники приготовили салат из свежесобранного латука и гороха, который мы съели с печеной курицей, а затем закусили кексами с садовыми ягодами. За десять недель огород произвел более девяноста фунтов[155] овощей – при расходах всего в 200 долларов на семена и удобрения.

Огород был популярным, но я понимала, что его недостаточно. Я знала, за мной наблюдают с определенным предвкушением – особенно женщины, и, возможно, особенно работающие женщины, которым было интересно, похороню ли я свое образование и управленческий опыт ради того, чтобы вписаться в предписанную первой леди нишу, устланную чайными листьями и розовым бельем. Покажу ли я, на что способна.

Независимо от того, чем я занималась, я кого-нибудь разочаровывала. Предвыборная кампания научила, что каждое мое движение и выражение лица можно трактовать дюжиной различных способов. Я была либо суровой и злой, либо, с огородом и посылом о здоровом питании, разочарованием феминисток, считавших, что мне недостает характера. За несколько месяцев до избрания Барака я сказала в интервью, что в Белом доме собираюсь сосредоточиться на роли «мамы во главе семьи». Я обронила это вскользь, но на фразу обратили внимание и растиражировали ее в прессе. Некоторые американцы приняли это, на своем опыте зная, сколько организованности и драйва требуется для воспитания детей. Другие, напротив, тихо возмутились, решив, что как первая леди я не буду делать ровным счетом ничего, кроме пластилиновых фигурок со своими детьми.

На самом деле я намеревалась заниматься всем одновременно: целенаправленно работать и заботиться о детях – так же, как и всегда. С единственной разницей, что теперь за мной наблюдало огромное количество людей.

Сперва я предпочитала действовать тихо. Хотела методично составить новый, подробный план и подождать, пока не буду полностью в нем уверена, прежде чем представить его общественности. Как я сказала сотрудникам, я предпочитаю идти вглубь, а не разбрасываться, когда дело доходит до принятия решений. Иногда я чувствовала себя лебедем – моя работа отчасти состоит в том, чтобы безмятежно скользить по поверхности озера, непрестанно двигая ногами под водой. Интерес и энтузиазм, которые мы вызвали огородом, – позитивный отклик в прессе, письма, поступающие со всей страны, – только подтвердили, что я смогу поднять шумиху вокруг хороших идей. Теперь же я хотела заняться проблемой поважнее и подтолкнуть общественность к более сложным решениям.

На момент вступления Барака в должность почти у трети американских детей диагностировали избыточный вес или ожирение. За последние три десятилетия показатели детского ожирения утроились. Рекордное количество детей страдали повышенным кровяным давлением и сахарным диабетом второго типа. Высшие армейские чины сообщали, что ожирение является одной из самых распространенных причин дисквалификации служащих.

Корни проблемы крылись во всех аспектах семейной жизни, начиная с высоких цен на свежие фрукты и заканчивая сокращением финансирования спортивных и оздоровительных программ в государственных школах. Телевизор, компьютеры и видеоигры состязались за детское время, и в некоторых районах оставаться в помещении было безопаснее, чем играть на улице, как мы с Крейгом в детстве. Во многих малообеспеченных районах больших городов не было продуктовых магазинов. Покупателям в сельской местности также мало повезло с доступом к свежим продуктам. Между тем размеры порций в ресторанах и закусочных увеличивались. Реклама сладких хлопьев, полуфабрикатов для разогрева в микроволновке и гигантских объемов пищи загружалась непосредственно в головы детей через мультфильмы.

Однако попытка улучшить хотя бы одну часть продовольственной системы вызвала бы враждебную реакцию. Захоти я объявить войну сладким газировкам, которые продавали детям, против этого, вероятно, выступили бы не только крупные компании по производству напитков, но и фермеры – поставщики кукурузы, используемой во многих подсластителях. Выскажись я в пользу более здоровых школьных обедов – поставила бы себя под угрозу столкновения с лобби корпораций, диктовавших, какая еда должна оказываться на подносах четвероклассников. Долгие годы эксперты и защитники общественного здравоохранения проигрывали битву с более организованными и лучше финансируемыми предприятиями пищевой промышленности и производства напитков. Школьные обеды в Соединенных Штатах – бизнес стоимостью шесть миллиардов долларов в год.

Тем не менее мне казалось, что сейчас самое подходящее время для перемен. Я не первая и не единственная заинтересовалась этим вопросом. По всей Америке набирало силу движение за здоровое питание. Фермеры экспериментировали в городах по всей стране. Республиканцы и демократы решали проблему на государственном и местном уровнях, инвестируя в здоровый образ жизни, строя больше тротуаров и общественных садов – в доказательство того, что у обеих партий все же есть точки соприкосновения.

В середине 2009 года мы с небольшой командой начали координировать свои действия с политиками Западного крыла и встречаться с экспертами внутри и за пределами правительства для разработки плана. Мы решили сфокусироваться на работе с детьми.

Очень непросто, и в бытовом, и политическом смысле, заставить взрослых изменить привычки. Мы были уверены, что больше шансов помочь детям с раннего возраста по-другому взглянуть на еду и физические упражнения. И кто мог поспорить с нами, раз мы действительно заботились о детях?

Мои собственные дети были на летних каникулах. Я решила три дня в неделю работать первой леди, а остальное время приберегать для семьи. Вместо того чтобы отправлять девочек в дневные лагеря, я организовала «Лагерь Обамы». Мы приглашали нескольких друзей девочек и проводили для них местные экскурсии, знакомили с областью, в которой они жили. Мы съездили в Монтичелло[156] и Маунт-Вернон[157] и исследовали пещеры в долине Шенандоа. Мы посетили Бюро гравировки и печати, – посмотрели, как делаются доллары, – и дом Фредерика Дугласа[158] в юго-восточной части Вашингтона, чтобы узнать, как бывший раб может стать ученым и героем. Какое-то время я требовала от девочек писать небольшие отчеты после каждой экскурсии, резюмируя узнанное, но в конце концов они начали протестовать, и я отказалась от этой идеи.